«Первое сентября» выпало на восьмое августа. Мать с нетерпением ожидала прихода детей из швейцарской школы и, как только они переступили порог, набросилась на них с вопросами, изо всех сил стараясь сдерживать распирающее ее любопытство. «Ну как прошел первый день? Цветов много? Дети нарядные?» «Никаких цветов. Дети ненарядные», — равнодушно прозвучало в ответ. «А выросли?» — в голосе мамы дрогнула последняя надежда. «Неа. Никто не вырос». «Вот это да, — растерянно произнесла мать. — Как такое может быть?»
Новое местожительство казалось сказочным раем. Погода изумительная: небо синющее, солнце золотое, а ночью огромная луна прям из речки восходит. Под окнами лебеди плавают. В швейцарскую школу взяли без всяких анализов. И младшая ходила с таким удовольствием, будто там медом намазано. Старшему освоиться было сложнее.
Дочь
Здесь школа так близко! Никто никуда не торопится. Всё рядом. В школе есть уроки интересные и понятные: рукоделие, кулинария. Как-то на почту всем классом ходили — учились открытки отправлять и посылки. Все дети коробочки из-под обуви из дома принесли. На почте сами их запаковали, заполнили бланк с адресом и наклеили его на бандероль сверху. А в обратном адресе сначала надо было свое имя написать, потом фамилию, улицу, дом и в последнюю очередь индекс, город и страну. Потом на имя директора школы всё отправили. А посылка у них смешно называется: просто Paket.
На большой перемене бегать разрешают, в мяч играть и даже в футбол. Мяч иногда в окна случайно попадает или по стеклянным дверям спортзала ударяет, но они целыми и невредимыми остаются. Стекло какое-то у них тут небьющееся. В школе всё есть, что нужно, и на шторы никто не скидывается. Физкультура во дворе на травке бывает и походы с классом. А еще здорово, что на обед домой идти надо, а дома — мама. Наконец желание сбылось, которое на Новый год загадывала, чтоб мама на работу не уходила. И мамино сбылось. Она четырехкомнатную квартиру хотела с двумя туалетами. Правда, в Москве. Но в Москве, наверное, не было.
Хорошо, когда мама дома! Она здесь даже во дворе играть чуть ли не допоздна разрешает, чтобы ее ребеночек в новой стране побыстрее освоился, чтоб друзья появились, язык побыстрее выучил и чувствовал себя как дома. Даже сериалы детские «деградирующие» смотреть разрешает. Потому что это тоже язык.
В школе здесь, правда, пока не все понятно, особенно когда только говорят, а показать не могут. Какой-нибудь конфуз да и случится. Вчера все дети из класса куда-то направились, пошла за ними. А вечером знакомый из Москвы к родителям заглянул, и, конечно же, интересно ему стало: «Ну как тут в школе? Чем сегодня после обеда занимались?» Плечами пожала и сказала, как было: «Какой-то дяденька на каком-то языке вел какой-то урок». «Наверное, на религию попала на древнеримском», — решил гость. Он образованный и очень догадливый. Потом спросил: «Трудно тебе с немецким?» Ни гость, ни родители не знают, что немецкий только в учебнике, а дети и учителя говорят на диалекте своего кантона. Кивнула: «Трудно. Зато Херр Фауш сказал, что мой русский — это большой глюк!» Родители и гость обрадованно заулыбались: наконец-то хоть одно слово поняли.
Мама опять отдала на музыку. Занятия 37,5 минуты в неделю (она этот листочек с тарифами за уроки в отдельную папку положила, чтобы потом всем показывать, кто не поверит). И ездить никуда не нужно. Музыка прям в той же школе. А в Москве носились три раза в неделю на специальность, сольфеджио и хор. Да и домашние задания каждый день выполнять приходилось.
У швейцарской учительницы музыки дома какие-то проблемы, и она иногда совсем не приходит. Мама возмущается, но пожаловаться не может. Она ведь только по-русски ругаться умеет, а русский тут никто не понимает.
Сын
За плечами восемь классов физмата: логарифмы, интегралы, диффуры. Что с ними тут делать? В швейцарской деревне никто не знает, что это такое. Тут совсем другие предметы: немецкий, английский, французский. Плюс разговорный — швейцарский. Как это вообще наверстывается?
Язык ведь не география или биология: прочитал учебник разок-другой — и нагнал упущенное. В языке надо каждую букву выучить, каждое слово, все варианты его применения. А понимание на слух в Швейцарии возможно ли? Хорошо хоть английский учил. Мама сказала: «Денег на репетитора нет, учи сам, я тебе платить буду. В 10 раз меньше, чем репетитору, но зато — тебе». И учил. Интересно было. Учебник хороший: папа в интернациональной фирме по нему занимался. Мышку себе потом новую для компьютера на заработанные купил. Еще повезло, что в школе немецкий был. Мама, правда, на английский отправляла, но учительница по немецкому больше понравилась. Пошел на немецкий, и всё. Мама только через неделю узнала; спать даже не могла от расстройства. Но сейчас рада — хотя бы алфавит и дифтонги выучили. И даже одно стихотворение.
Услэндеры
У завуча местной школы (она же преподаватель немецкого) — непростая задача. Надо так подростку класс подобрать, чтобы и ему по уровню подходил, и чтобы в коллектив вписался, и учителям чтобы особых проблем не было. Школ у них, оказывается, несколько. В их кантоне это Real-, Sekundar,- и Bezirksschule. Нашли русскую семью, те объяснили: «„Реал“ для тех, кто пойдет в ПТУ, „Секундар“ — типа наших общеобразовательных, а „Бециркс“ — как спецшкола». Все понятно. Нам — «Бециркс»!
Дали тесты по математике: кипу листочков и ручку. Парнишка сидит с ними день, сидит другой, сидит неделю. Завуч никак в толк не возьмет: что не так? Мама просекла ситуацию, подсунула сыну маленький листочек, попросила его списать хоть пару заданий. Когда сын принес домой задания, родители не знали, смеяться или плакать. «Измерить отрезок, измерить угол, начертить окружность». Сын-физматик сказал: «Я вижу, что отрезок 6 см, угол 30 градусов, но как я это докажу?» «Сыночка, — улыбнулась мать, — они же не знают, с какой Луны мы свалились и что мы учили. Это тесты для первоклассников! Тебе просто нужны математические инструменты: линейка, транспортир и циркуль».
Отправились в Migros. Цены переводили на рубли, иначе непонятно. Один швейцарский франк после дефолта стоил 16 рублей. Купили линейку, транспортир, циркуль. 10 франков — 160 рублей. Дорого! Дома это бы рублей в 30 обошлось. На следующий день пришли в школу во всеоружии, и тесты, которые не могли решиться неделю, были сделаны за 15 минут за все классы.
Абсолютно обалдевшая завуч не могла произнести ни слова. Оправившись от шока, выдавила удивленно: «Как это возможно — сидеть над заданиями неделю, а потом за 15 минут решить все?» «Так у него вот этого не было, — мать показала рукой (кто ж знает, как по-английски „линейка-транспортир-циркуль“) на приобретенные инструменты, а вчера мы всё ему купили, поэтому он и тесты сделал». Завуча чуть удар не хватил.
Придерживая отвалившуюся челюсть, она подошла к шкафу-пеналу, открыла его, и глаза присутствующих невольно округлились от изумления. Пенал от пола до потолка был забит математическими инструментами. Чего тут только не было! Линейки простые, логарифмические, офицерские; линейки, измеряющие высоту, уровни; линейки складные, строительные метры; рейсшины, лекала, транспортиры. Все это любых размеров и из всех существующих на Земле материалов. Завуч обвела всех виноватым взглядом: «Эс тут мир ляйд». Мать с сыном переглянулись. Ну что с ней поделаешь? Гуманитарий!
Через полгода в школе выдали табель. Протянул маме тонкую сложенную пополам книжечку: «Меня сегодня все поздравляют. Говорят, что средняя оценка „шесть“ по математике у них впервые в истории школы. Не знаешь, чего они меня поздравляют?» «Не знаю, сынок, — отозвалась мать. — Если мы их когда-нибудь поймем, то очень нескоро. Очень нескоро».
Уважаемые читатели «РШ», специально для вас мы запустили канал в мессенджере Telegram. Подписывайтесь на нас — вы будете узнавать новости о Швейцарии из первых рук и максимально оперативно. Благодарим вас за то, что вы с нами!
Перепечатка текста и фотографий aboutswiss.ch разрешена на условиях размещения ссылки на оригинал материала на нашем сайте.
