Для современного человека точность его наручных часов — это, конечно, предмет гордости, но все-таки явление довольно абстрактное, не имеющее очень уж большого практического значения. Это как максимальная скорость автомобиля: приятно сознавать, что он разгоняется до двухсот пятидесяти километров в час, но где он может так разогнаться, если по городу – пятьдесят, а на автобане – сто двадцать. Однако были времена, когда точность часов имела стратегическое значение, и от нее зависел успех государственной политики и судьбы целых континентов.
Речь о великих географических открытиях и морских хронометрах. Дело в том, что до наступления эпохи GPS, когда свои точные координаты вы можете определить, ткнув пальцем в смартфон, людям приходилось определять свое положение при помощи хитрых приборов и сложных вычислений. Особенно это было важно в открытом море вдали от берегов.
Если географическая широта определялась более-менее просто — по высоте солнца или Полярной звезды над горизонтом, то для определения долготы требовалось сравнение местного времени со временем в некоторой исходной точке, в порту отправления, например. В случае неточности часов в несколько минут разница в расстоянии измерялась сотнями миль.
Представьте себе ситуацию в веке эдак шестнадцатом или семнадцатом, когда после долгих месяцев плавания испанский, например, корабль наткнулся на неизвестный остров в Тихом океане. Капитан водружает на острове флаг, объявляет его собственностью своего короля, определяет координаты острова и вносит их в бортовой журнал и отчет об экспедиции. Через какое-то время к новоприобретенному острову отправляется новая экспедиция и… не обнаруживает его на месте, и следующая экспедиция тоже не обнаруживает. А все потому, что капитан-первооткрыватель не очень точно определил координаты — часы подвели, и капитаны следующих экспедиций тоже не очень точно их определяли, в результате через пару десятков лет остров все же обнаруживается, а над ним уже реет британский флаг.
Поэтому точные навигационные приборы и в первую очередь морские хронометры ценились чрезвычайно высоко.
В 1714 году британская королева Анна провозгласила: часовщик, который сумеет сделать хронометр, позволяющий измерить долготу с точностью до тридцати миль после шестинедельного плавания, получит денежный приз в размере 20 000 фунтов (почти 3 миллиона сегодняшних фунтов).
За дело в числе прочих взялся бывший плотник, часовщик-самоучка Джон Харрисон. В 1759 году с пятой попытки он сконструировал хронометр, который после двухмесячного плавания к берегам Ямайки накопил ошибку всего в пять секунд. Это позволило сделать контрольные замеры долготы в пределах, очерченных ее королевским величеством. Пять секунд за два месяца качки и тряски! Оцените, владельцы механических часов XXI века! За автором хронометра закрепилось прозвище John Longitude Harrison — Джон «Долгота» Харрисон.
С выплатой премии, правда, вышла неувязка. Королева Анна к тому времени скончалась, а чиновники Адмиралтейства раскошеливаться не торопились. Кстати, стоимость морского хронометра в те времена составляла почти треть стоимости корабля, а Харрисон сделал их как минимум пять. В общем, деньги он свои получил после долгой тяжбы аккурат к восьмидесятилетию.
Впоследствии в эпоху индустриализации швейцарская часовая марка Ulysse Nardin сделала себе имя на морских хронометрах, и ее винтажные приборы сегодня предмет вожделения для многих коллекционеров.
Уважаемые читатели «РШ», специально для вас мы запустили канал в мессенджере Telegram. Подписывайтесь на нас — вы будете узнавать новости о Швейцарии, а также свежую аналитику из первых рук и максимально оперативно. Благодарим вас за то, что вы с нами!
Перепечатка текста и фотографий aboutswiss.ch разрешена на условиях размещения ссылки на оригинал материала на нашем сайте.
